Поэт не от мира сего, постоянно находившийся в смутном настроении и мире призрачных видений, сегодня практически забытый - Константин Фофанов. Его слегка неряшливый внешний вид, придававший схожесть с проходимцем, юродивым или нищим, никак не давал повода поверить в гениальную внутренность. Эта двойственность смущала многих, но лишь до момента, пока поэт не начинал читать стихи…

Невеселое детство

Константин Фофанов появился на свет в Петербурге в 1862 году, 30 мая. Отец был мелким купцом, вышедшим из крестьян, но будучи не сведущим в торговых делах, очень быстро потерял все состояние. Будущий поэт был одним из десятерых детей. В силу семейных обстоятельств систематического образования Константин Фофанов не получил. По несколько месяцев учился в различных частных пансионах, чуть дольше в городском училище Петербурга. В общей сложности получилось всего три класса образования.

Проба пера

Первые стихи писал, подражая Некрасову. Поэту в это время нет еще и 14. К шестнадцати он увлекается Библией, из-под его пера выходят возвышенно-народные строки. В 1881 году подобное стихотворение под вымышленным именем печатается в газете «Русский еврей». Написанное в 1885 году «Таинство любви» и напечатанное в журнале «Наблюдатель» в 1888-м привело к судебному разбирательству, по итогам которого журнал закрыли. К тому времени это была уже сотая публикация. Стихи поэта выходили уже практически во всех иллюстрированных изданиях и даже в газете «Новое время» под руководством Суворина.

В 1887 году вышла первая книга поэта с незатейливым названием «Стихотворения». Издание прошло практически незамеченным ни читателями, ни критиками. Не удостоилось оно и Пушкинской премии, выдвижение на которую инициировал Полонский. Но зато буйный восторг сборник вызвал у И. Репина. Он написал портрет Фофанова и был ему близким другом до самой смерти.

Но тут внезапно умирает Надсон, который называл молодого поэта «большим литературным дарованием чисто художественного оттенка». А поэтический слог Фофанова, человека, постигшего разочарование в жизни, но не утратившего веру, было воспринято продолжением надсоновской мелодии. Тем более что при жизни Надсон в печати поддержал дебютный сборник поэта.

Неисправимый романтик

На фоне всевозрастающего революционного движения происходит крах традиций русского стиха и возвышение злободневной «революционно-демократической» поэзии. В этот период поэзия Константина Михайловича становится романтической отдушиной. Г. Бялый писал, что это удивительная поэзия полутонов и полузвуков, что она умеет передавать мечущейся между горем и радостью. Именно таких строк так не хватало тому смутному времени, в котором приходилось жить. За это Фофанова высоко ценили Лесков, Полонский, Толстой, Майков. А символисты Бальмонт и Брюсов пригласили его сотрудничать с ними в альманахе «Северные цветы».

Суворин, продвигавший поэта, издает второй сборник его стихов. Все под тем же незамысловатым названием. У третьей книги Константина Фофанова был титул «Тени и тайны». Она вышла в 1892 году. Следом за ней появляется стихотворная повесть «Барон Клакс», как считают легкая пародия на «Евгения Онегина».

История любви

В 1887 году Константин Фофанов женится на Туполевой Лидии Константиновне. Она была не просто красавицей, она была бесконечно влюбленной. Отношения их выстраивались очень романтично. Лида познакомилась с будущим мужем в 14 лет, будучи гимназисткой, восторженно увлеченной его стихами. Чуть позже поэт посвящает ей строчки «Звезды ясные, звезды прекрасные».

«Очарованный принц»

В литературных кругах Фофанов Константин Михайлович был причислен к декадентам. Отчасти из-за отрешенности и отказа принятия реальности в пользу иллюзий и фантастических идей, а также из-за поиска новых путей в литературе и глубокого урбанизма.

Литературоведы считают, что поэт оказал огромное влияние на становление русской поэзии. Есть даже определение «фофановский период». Это десятилетний отрезок, находящийся между серединами 1880 и 1890 годов. Константин Фофанов, стихи которого нашли очень широкий отклик у любителей поэзии и были созвучны настроению общества, обрел много подражателей.

Предвестник символизма

Современники поэта считали, что он удивительно ловко противопоставляет высоким идеалам низкую действительность, что его стихи отличаются декларативностью, стилистическими и языковыми небрежностями и одновременно с этим живописной выразительностью. А вольности в его строках читатель воспринимал как проявление искренности. Есть мнение, что поэт - символист. Но на самом деле специалисты прослеживают в его стихах черты перехода от традиционной формы к модернизму. Недаром выделяется «фофановский» период, созвучный «сумеречной» эпохе безвременья.

Из знаменитых его почитателей можно выделить А. Чехова, И. Репина, А. Майкова, а особенно одобрительно о Фофанове отзывался поэт-символист В. Брюсов. Кстати, лидеры этого течения с гордостью рассказывали о влиянии, которое оказала на них двоемирная лирика стихов Фофанова.

Он же к ним относился с легкой неприязнью. Причина проста. После выхода в свет в 1895 году нескольких сборников символистов эпоха поэта пошла на спад. Потребности в нем больше не было. Фофанов Константин творчество свое пробует перенаправить. Появляются стихи про Льва Толстого, про голод…

«Догорает мой светильник»

Лев Толстой, считавший поэта лучшим стихотворцем своего времени, замечал, что тот всю жизнь прожил в нищете, окруженный большим количеством детей. Неудивительно, что Константин Фофанов, поэт-романтик, пристрастился к алкоголю. Стихами ведь много не заработаешь. Но беда не приходит одна. У поэта умирает двое детей, и на этом фоне у него случается нервное расстройство.

После тяжелой психической болезни, перенесенной им в 1890 году, и длительного лечения Константин Фофанов продолжает писать. К этому времени вся семья переезжает в Гатчину. Поэт любит эти места. Здесь его навещают В. Брюсов и И. Репин. Сюда к своему «учителю и королю» неоднократно наведывается И. Северянин. У него много стихов, посвященных поэту и его любимому городу: «Здесь царь писал свои указы и пишет Фофанов стихи…»

Стихи, поэмы, сказки и баллады Фофанова печатаются в массовых изданиях. Поэт даже подготовил к публикации два сборника: «Эфиры» (вошли стихи 1901-1906 гг.) и «Крылья и слезы» (стихи, написанные с 1907 по 1911 год). Издать их не удалось.

По каким-то причинам свет увидели только сборник «Иллюзии» и две поэмы: «После Голгофы» и «Необыкновенный роман» (опять же переделка любимого Пушкина, «Домика в Коломне»).

Революция 1905 года, не принятая поэтом, лишает его последних читателей. Нищета достигает предела и так давит, что в одной из газет Фофанов печатает объявление о желании наняться дворником, швейцаром и даже половым. А спустя год, загнанный в угол, он предпринимает попытку продать пятнадцать томов своих сочинений всего за тысячу рублей.

Его жизненная неудовлетворенность и неустроенность выливались иногда в саркастические экспромты. Что не оставалось без последствий. Шутка с не скрытым намеком на Александра III загоняет его в местную тюрьму на две недели как политически неблагонадежного.

А тут новый приступ вроде бы излеченного заболевания. Возможно, поэтому теряет свои волевые качества, пьет, постоянно меняет место жительства и нищенствует в этот период Константин Фофанов. Биография поэта не такая уж и длинная. В 1911 году начинается новый виток хворей, к старым болезням добавляются новые.

Жена, отчаявшись, просит редакцию, выпускающую его книги, собрать средства на лечение в одной из Петербургских больниц. Но все тщетно. 30 мая 1911 года Константин Фофанов умирает.

«Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед»

Удивительно романтично поэт выписывал лирический пейзаж, был певцом весны и мая. Строки его отличались кристальной чистотой и напевностью. Многие из них положены на музыку.

Реалистические поэмы «Поэтесса», «Волки», «Очарованный принц», «Весенняя поэма» вызывают бурю эмоций у читателя.

Константин Михайлович Фофанов родился и небогатой купеческой семье, систематического образования не получил. Писал стихи с детства. Печатался с 1881 г. в самых разных журналах и газетах, более всего и «Новом времени»; А. С. Суворин издал несколько сборников его стихотворений, очень неравноценных. Жизнь Фофанова была омрачена постоянной бедностью и тяжелым недугом. Умер он в глубокой нищете, почти не принятый новой читательской аудиторией.

В сознании современников Фофанов обрел мифологизированный облик Поэта, служителя Красоты, способного в минуты вдохновенья подняться над обыденностью и собственным несовершенством (алкоголизм, психическое заболевание). В этом запоздалом романтизме есть и болезненная взвинченность, и простодушие, которого будет лишена поэзия следующих поколений, и зов уйти в «сны» и «грезы» от беспросветно-унылой прозы реального. «Сны» в его поэзии (вещие, волшебные, пленительные, святые и пр.) «кажутся... каким-то особым знаком, утверждающим принадлежность стихов Фофанову», - писал один из тогдашних критиков.

Поэтическая условность причудливо соединяется у Фофанова с неожиданной точностью конкретной детали, особенно в пейзажных зарисовках. Он любит фиксировать запахи земли: «Пахнет укропом и пахнет крапивой...» «Пахнет свежею травою и увядшею листвой...» Эти прозаизмы были тогда непривычны. Но именно на пересечении романтически неопределенного «взлета» и крепкой связи с земной «предметностью» возникали лучшие образы Фофанова; по собственному его точному определению, «Еще к земле прикован чуткий слух, /Но к небесам уже подъяты крылья».

Природа у Фофанова чаще всего городская или окраинная: парки, сады, бульвары, аллеи, пруды, решетки, каменные стены и т. д. Тоскливая будничность современного города постепенно обретает фантастические очертания, предстает как «чудовище» - воплощение городского кошмара и шире - обреченности существования. А в пейзаже петербургского пригорода проступает космически-катастрофический облик «поруганной» земли; здесь Фофанов перекликался с символистами. Они высоко чтили его, но порой несколько выпрямляли, «подтягивая» к своему мироощущению. Так, Мережковский полагал, что для Фофанова жизненные явления, хранящие «божественную тайну мира», «в высшей степени прозрачны». Брюсов же ценил в нем дух диссонанса (столь характерный для поэтов рубежа веков), хотя, быть может, и преувеличивал его остроту, когда писал: «Через всю поэзию Фофанова проходит... борьба двух начал: романтизма, зовущего поэта укрыться в “гротах фантазий”, и человека наших дней, смутно сознающего все величие, всю силу, все грозное очарование современного мира».

Изд.: Фофанов К. Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1962. («Б-ка поэта». Большая серия).

* * *

Что ты сказала, я не расслышал,
Только сказала ты нежное что-то,
На? небо месяц поздно так вышел,
И серебром засверкало болото.

В тощей осоке жизнь пробудилась,
Кто-то вздыхал там дыханьем протяжным,
Небо светилось, пышно светилось,
Звездным мерцаньем, стройным и нежным.

Что прошептала она? Я спросил
Ночь молчаливую, полный печали.
Месяц сиянье холодное лил,
Шаткие тени ревниво дрожали.

Розы дышали мне ароматно,
Звезды, мигая, толпилися тесно.
Всё говорило сердцу понятно:
«Да, прошептала, а что - неизвестно!..»

МОРОЗНОЙ НОЧЬЮ

Покинул город я мятежный,
Как беспокойную мечту,
И мчится поезд ночью снежной,
Роняя искры налету.

Еще видны во мраке сонном
Нас обступающих полей
Каким-то клиром похоронным
Ряды покинутых огней.

Как будто шествие ночное
При свете факелов вдали
Хоронит что-то роковое
И горделивое земли.

Поля блестящею пустыней
Лежат вокруг, и свет луны
На нас рассыпал отблеск синий
Из многозвездной вышины.

Недвижный воздух жжет и щиплет,
И мнится: ночь меж быстрых туч
Не звезды - иглы с неба сыплет,
Так блеск их радужный колюч!

Застыл и замер путь безмолвный,
Но и безжизненным путем
Несется поезд, жизни полный,
С победоносным торжеством.

И оснеженные деревья,
Весну, как жизнь, в себе тая,
Встречают зимний гром кочевья
Сквозь сон и ужас бытия.

И любо им в неуловимом
Морозе блещущей зимы
Дохнуть на миг теплом и дымом
Людской свободы и тюрьмы.

ЧУДОВИЩЕ

Зловещее и смутное есть что-то
И в сумерках осенних и в дожде...
Оно растет и ширится везде,
Туманное, как тонкая дремота...
Но что оно? Названья нет ему...
Оно черно, но светит в полутьму
Неясными, свинцовыми очами,
И шепчется с вечерними тенями
На языке, нам чуждом, потому
Что смысл его загадочен и странен
И, как мечта, как тень, непостоянен.

Оно старей, чем солнце и луна...
И нет ему ровесников и сверстниц,
И в сумраке неосвещенных лестниц,
У тусклого, прозрачного окна
Оно стоит, и вдруг стремится выше,
Услышав шаг иль кашель, точно вор...
Глядит в пролет, и дышит в темной нише
И слушает унылый перебор
Глухих шагов по ступеням отлогим,
Ужасное своим молчаньем строгим!..

Бледней известки выбеленных стен,
Под сводами больничных коридоров
Оно блуждает, полное измен...
Отчаянье и страх недвижных взоров
Устремлены с мольбою на него...
Но, не щадя на свете никого,
К мольбе людей и к воплям равнодушно,
Оно скользит печально и воздушно...
То слушает, как прядает струя
Из медных кранов в звучные бассейны
Широких ванн... То сном небытия
Оно лежит, белея, и кисейный
Его покров недвижим... Перед ним
Горит свеча, и желтый воск бескровный
Его чела... То веет гробовым
Безмолвием в притворе, над часовней...

Но что оно? Названья нет ему!
Кем вызвано? Когда и почему?
Оно не раз преследовало смутно
И наяву, и в тихом сне меня...
Оно везде, во всем, ежеминутно,
И в сумраке, и в ясном свете дня...
Оно дрожит в лохмотьях, на соломе,
При ночнике... Рыдает в мертвом доме,
И, грустное, за стенами темниц,
Оно поет о воле невозвратной,
А иногда весною ароматной,
При ласковом мерцании зарниц,
Оно мечтой мгновенною несется...
Похитив жар двух любящих сердец,
Иронией над клятвами смеется
И ревностью мстит счастью наконец!

* * *

Пыль на улице. Травою
Площадь поросла.
Вкруг зеленою толпою
Смотрят купола.

По безлюдным переулкам
Блещут огоньки.
Слышен крик в затишье гулком
С Волхова-реки.

Дремлет Новгород великий,
Дремлет тяжело.
Или грезит волей дикой,
Преклонив чело?

Или быль припоминает,
Роковую быль?
И, зевая, поднимает
Уличную пыль...

Июнь 1903
Новгород

СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ

Месяц всходит выше... выше...
Снег посеребрил.
Тень легла на снег от крыши,
От резных перил.

От амбара и от бани
Тени на дворе.
Небо, будто бы в тумане,
В млечном серебре.

ФОФАНОВ, Константин Михайлович - русский поэт. Родился в купеческой семье. Обучался в частных пансионах. Литературную деятельность начал в 1881.

Жизнерадостные и свежие стихи Фофанова быстро завоевали известность: сборники «Стихотворения» (1887 и 1889), «Тени и тайны» (1892), «Стихотворения» (ч. 1-5, 1896), «Иллюзии» (1900), поэмы «Необыкновенный роман» и «После Голгофы» (обе - 1910). Творчество Фофанова высоко оценивали А. Н. Майков , Я. П. Полонский , Н. С. Лесков, Л. Н. Толстой. Символисты В. Я. Брюсов , К. Д. Бальмонт привлекли его к сотрудничеству в альманахе «Северные цветы». В литературе Фофанова причислили к декадентам, чему способствовали его отрешённость от внешнего мира, урбанизм, поиски новых путей в искусстве, уход от реакционной мрачной действительности в мир фантастики и иллюзий. Но у Фофанова были и произведения другого характера. В архиве поэта сохранилась драма «Железное время» о Революции 1905-07, антиправительственные стихотворения («Неволя русского народа - есть воля русского царя» ), эпиграммы на царя, стихи с призывом к революции. Фофанов сыграл заметную роль в развитии русской поэзии. Мастер лирического пейзажа, певец весны и мая, он оставил несколько реалистических поэм («Очарованный принц» , «Поэтесса» , «Весенняя поэма» , «Волки» ). Фофанов склонен был к медитативной лирике («Монологи» ). Стихи его отличались прозрачной чистотой и музыкальностью; на его слова написаны многие романсы и песни. Обременённый многочисленной семьёй и всегда бедствовавший, Фофанов умер в нищете в больнице.

Соч.: Избр. стихотворения, М., 1918; Стихотворения. [Вступ. ст. М. Клемана], Л., 1939; Стихотворения и поэмы. [Вступ. ст. Г. Цуриковой], М. - Л., 1962.

Лит.: Венгеров С. А., Очерки по истории рус. лит-ры, СПБ, 1907; Брюсов В. , Далёкие и близкие, М., 1912; Перцов П. П., Лит. воспоминания, М. - Л., 1933; Наркевич А., Поэты конца XIX в. в «Библиотеке поэта», «Вопр. лит-ры», 1964, № 12.

В. В. Смиренский

Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 8. - М.: Советская энциклопедия, 1975

Отец Константина Михайловича Фофанова и девяти его братьев и сестёр был петербургским купцом среднего достатка, впоследствии разорившимся и ушедшим в мистические переживания. Будущий поэт доучился до четвёртого класса и недостатки образования пополнял постоянным чтением, порой беспорядочным, но зато предельно разнообразным. Стихи начал писать рано, работая то в некрасовской стилистике, то в «библейской» (это причудливое сочетание обыденности тем и возвышенности интонаций - характерная черта его поэтики). «Библейским» было и первое из опубликованных им стихотворений - «Сосуд целебною водою Иордана…» (1881), - хотя впоследствии Священный Синод усмотрел в «религиозных» стихах Фофанова «языческий смысл», а журнал «Наблюдатель», напечатавший одно из них, был закрыт в 1888 году на шесть месяцев.

К 1885 году Фофанов обеспечил себе профессиональной литературной деятельностью некое подобие материальной независимости и покинул отцовский дом, где его занятия словесностью понимания не находили. Однако поэтической славы он ещё не обрел, ибо никто тогда не мог соперничать с любимцем читающей публики С. Я. Надсоном .

Первая его книга «Стихотворения» (1887) прошла почти незамеченной, не получила она и Пушкинскую премию, на которую была выдвинута Я. П. Полонским .

Но внезапно ситуация резко изменилась: в 1887 году, совсем молодым, умер Надсон , и именно тональность поэзии Фофанова - поэзии человека, разочарованного жизнью, но не утратившего до конца веру в бытие, - была воспринята как достойный отзвук надсоновской мелодии (тем более что Надсон успел печатно поддержать дебют Фофанова, как бы «передал лиру»). Кроме того, на фоне злободневной и всё более разрушавшей традиционную культуру русского стиха «революционно-демократической» поэзии выдержанное в классических тонах творчество Фофанова самым строгим ценителям казалось романтической отдушиной (хотя в нём всегда находилось место социальным мотивам).

О Фофанове поры его второй («Стихотворения», 1889) и особенно третьей («Тени и тайны», 1892) книг приязненно отзываются все - от лидеров старшего и среднего поколений (Я. П. Полонский , Л. Н. Толстой, А. П. Чехов) до русских символистов «первого призыва» (особенно В. Я. Брюсов ). Символисты никогда не отрекались от влияния, оказанного на них двоемирной лирикой Фофанова. Его отношение к ним было куда сложнее. Ведь именно с выходом первых сборников поэзии символистов в 1895 году его литературное влияние пошло на спад, эпоха промежутка, востребовавшая Фофанова, кончилась.

Попытка освоить художественный язык младосимволизма («драматическая фантазия» «На полюсе» , стихотворение «Ищите новые пути!..» , открывавшее сборник «Иллюзии», 1900) провалилась. В раздражении Фофанов пишет стихотворение «Декадентам» («Прочь, варвары!..»), и слова, жёстко произнесённые Блоком спустя годы («Да, скифы мы, да, азиаты мы…» ), звучат запоздалым ответом на это обвинение.

Чувствуя, что поэтическая почва уходит из-под ног, поэт пробует создавать «актуальные» стихи. Их темы: голод, отлучение Л. Н. Толстого от церкви…

Тогда же под уклон пошла и жизнь Фофанова. Сумевший в 1890 году справиться с первым серьёзным приступом психической болезни, он постепенно утрачивает волевые качества, бедствует, пьёт, переезжает с места на место; в 1908 году безуспешно пытается продать собрание своих сочинений в пятнадцати томах за пятнадцать тысяч рублей…

Современники, встречавшиеся с ним в эти годы, свидетельствуют: от прежнего Фофанова остался лишь детски чистый взгляд его прозрачно-голубых глаз… В 1911 году поэт тяжело заболел. На собранные в петербургских редакциях средства его перевезли в столицу, где он и умер сорока девяти лет от роду.

А. Архангельский

Константин Михайлович Фофанов (1862-1911), русский поэт. Родился 18 (30) мая 1862 года в Петербурге. Дед его, как сообщает сам Фофанов, "был привезен в Петербург двенадцатилетним мальчиком из Олонецкой губернии", работал "мыльщиком в бане", но в конце концов выбился в люди - стал "купцом третьей гильдии и уже имел кожевенную лавку". "Отец... имел лесной двор". Систематического образования не получил - учился в дешевых частных пансионах, много читал: "десяти лет почти знал наизусть "Горе от ума" и обожал Пушкина ".

Писать стихи начал в отрочестве, в четырнадцать лет подражал Некрасову , в шестнадцать-восемнадцать увлекся Библией и написал множество стихотворений на библейские темы в возвышенно-народническом духе. Одно из них в 1881 году появилось в газете "Русский еврей" под псевдонимом. Другое, "Таинство любви", написанное в 1885 году и напечатанное в 1888 году в журнале "Наблюдатель", вызвало разбирательство в Синоде и закрытие журнала. Оно было уже едва ли не сотой публикацией: Фофанов постоянно печатался в иллюстрированных изданиях и в суворинской газете "Новое время", а в 1887 году почти все написанное было собрано в книге "Стихотворения". За год до этого поэт "безвременья" 1880-х годов Семен Надсон приветствовал в лице Фофанова "большое дарование чисто художественного оттенка". Литературный обозреватель "Нового времени" В. Буренин, со своей стороны, противопоставлял "наивную, небрежную, даже порой неряшливую музу" Фофанова "фразистой рутине" Надсона и надсоновщины. Первый же сборник Фофанова привел в восторг Ильи Репина , который познакомился с поэтом, написал в 1888 году его портрет и оставался другом Фофанова до конца его дней. При активной поддержке Я. П. Полонского сборник был выдвинут на соискание Пушкинской премии Академии наук, которой, впрочем, не получил из-за языковых и стилистических вольностей автора. Их отмечали и более снисходительные читатели (в том числе Толстой, Лесков и Чехов ), но относили за счет поэтической непосредственности.

Мечтательная меланхолия, устремленность в "сказок мир воздушный", "поэзия полутонов и полузвуков, передающая душевное состояние, промежуточное между радостью и горем" (Г. Бялый) - все это было вполне созвучно "сумеречной" эпохе, и недаром время от смерти Надсона (1887) до смерти Александра III (1896) критики именуют "фофановским" периодом истории русской поэзии. Первый сборник имел умеренный, но несомненный успех, и издатель "Нового времени" А. С. Суворин, не без оснований считавший Фофанова своей креатурой, выпустил в 1889 году его вторую книгу под тем же непритязательным заглавием. Третья книга Фофанова называлась "Тени и тайны" (1892). В том же году в издании "Московской иллюстрированной газеты" вышла его пространная повесть в стихах "Барон Клакс" - своего рода переделка "Евгения Онегина". Итоговым можно считать стихотворное собрание в пяти частях, выпущенное в 1896 году тем же Сувориным; его дополняет сборник "Иллюзии" (1900).

Переживший в начале 1890-х годов тяжелое психическое заболевание и страдавший алкоголизмом Фофанов прожил последние десять лет жизни - первую декаду нового столетия - в пьянстве и нищете. По-прежнему многочисленные стихи его (всего им написано свыше 2000 стихотворений, не считая поэм, сказок, баллад и т.п.) печатались в массовых газетах и журналах; он подготовил к печати еще два сборника: "Эфиры" (стихотворения 1901-1906 годов) и "Крылья и слезы" (стихотворения 1907-1911 годов), но издателя для них не нашлось. Удалось опубликовать лишь две тоненькие брошюры: "После Голгофы" (1910) и поэму в октавах "Необыкновенный роман" - опять-таки "переделку" пушкинского "Домика в Коломне". Читатели Фофанова остались в прошлом; стихи в лучшем случае не имели отклика (Блок в 1910 году назвал их явлением "нововременской культуры"). Однако же и Мережковский , и Брюсов , и Горький относились к нему с почтением и безусловной симпатией; сын его, взявший звучный псевдоним Олимпов, был вместе с начинающим Игорем Северянином основателем "эгофутуризма", предтечами которого Северянин провозгласил Фофанова и поэтессу М. Лохвицкую. И программа, и самое существование "эгофутуризма" крайне сомнительны; однако некоторая преемственность все же наблюдается. К поэзии Северянина в немалой степени относится типологическая характеристика, данная творчеству Фофанова в "Очерках по истории русской литературы" (СПб, 1907) С. Венгерова: "Он почти никогда не берет русских сюжетов, а удаляется - за море, в Японию, в Палестину, в Скандинавию, в сказочное царство царевича Триолета, потому что это освобождает его от обязанности описывать точно и определенно... в его видениях реют только эльфы, феи, мелькают заморские царевичи, рыцари... часто стихотворения его обусловливаются не содержанием, а музыкальными особенностями того размера, который его в данный момент пленил". Отмечает Венгеров и "нарядность поэтического стиля, переходящую в крайнюю вычурность". При всех этих свойствах творчество Фофанов признается, однако, своеобразным, существенным и в известной мере плодотворным явлением русской поэзии конца 19 века.